Дело №1

Для того, чтобы понять, что данный иск [ссылка] в принципе не мог быть рассмотрен в том виде, в котором он был подан, достаточно посмотреть на просительную его часть:

Мы видим, что пунктом 1 истец просит расторгнуть договор, т.е. он относится к договору как к действующему.

С другой стороны, пунктом 2 он просит суд взыскать с ответчика уплаченную сумму в полном объеме, что возможно лишь в рамках отказа от договора на основании п. 3 ст. 31 Закона РБ "О защите прав потребителей", на которую он и ссылается в мотивировочной части иска (2 и 3 страницы иска) ССЫЛКА. При таких обстоятельствах договор уже считается расторгнутым исходя из п. 3 ст. 420 ГК РБ.

Очевидно, что пункты 1 и 2 просительной части иска являются взаимоисключающими и одновременное их рассмотрение в рамках одного искового заявления невозможно. К тому же без выяснения главного обстоятельства - расторгнут договор или нет - невозможно определить и перечень правовых норм, подлежащих применению, а также установить перечень обстоятельств, имеющих принципиальное значение при рассмотрении дела.

Казалось бы, при таких обстоятельствах суд должен был уточнить исковые требования еще на стадии подготовки дела к судебному разбирательству, как то предписано пунктами 1 и 2 части 1 ст. 261 ГПК РБ, чтобы в конце концов понять, чего же на самом деле хочет истец. Но для разрешения этого вопроса суд пошел иным путем, проявив при этом, нужно сказать, не дюжий талант. Ниже приведены три фрагмента из решения судьи Минича А.Н. от 12.09.2014г. (л.д. 324 и 325):

Приведенная позиция не укладывается в голове. С одной стороны, суд считает договор расторгнутым и на 3-й странице решения дословно указывает "25 июля 2013 года заказчик в дальнейшем отказался от исполнения договора". Однако на следующей же странице суд уже считает договор действующим: "договор следует расторгнуть по соглашению сторон", что и делает в резолютивной части решения. Но в следующем же абзаце вновь считает договор расторгнутым и приводит ссылку на "отказную" 669 статью ГК РБ, на основании которой удовлетворяются встречные исковые требования.

Т. е. получается, что для удовлетворения основного иска договор был, и суд расторг его своим решением, а для удовлетворения встречного иска, договора не было.

Иными словами, один и тот же договор и существовал и не существовал одновременно? Абсурдность таких действий переоценить сложно. Ведь абсолютно очевидно, что если договор был, то нужно было выяснять одни обстоятельства дела и применять одни правовые нормы, а если не было, то совершенно другие. И эти нормы взаимоисключающие! Тем не менее, решение суда было построено именно по принципу одновременного применения взаимоисключающих правовых норм и говорить о его законности при таких обстоятельствах не имеет смысла.

Ситуация, как мы видим, интригующая. И как же разрешил ее суд? Читайте ниже, будет интересно. Но, как вы уже догадались, к закону это никакого отношения иметь уже не будет.

В предыдущем подделе указывалось, что суд своим решением от 12.04.2014г. [ссылка] расторг договор "по соглашению сторон" (л.д. 325):

Проблема заключается в том, что при указанных обстоятельствах договор не мог быть расторгнут в принципе.

Во-первых, договоры не расторгаются по причине того, что у истца есть право проверять работы и назначать подрядчику срок для их исправления - у истца много и иных прав, но это не повод расторгать договор.

Но главное здесь не это.

В соответствии со ст. 420 ГК РБ договор можно расторгнуть лишь тремя ВЗАИМОИСКЛЮЧАЮЩИМИ способами:

1. По соглашению сторон (п. 1 ст. 420 ГК РБ - внесудебный порядок);
2. В судебном порядке при существенном нарушении договора и в случаях, предусмотренных актами законодательства (п. 2 ст. 420 ГК РБ);
3. Посредством отказа от договора (п. 3 ст. 420 ГК РБ - внесудебный порядок).

А теперь еще раз посмотрите на вышеприведенный фрагмент и обратите внимание на фразу «а недостатки в выполненных работах являются не существенными и устранимыми».

Внимательный читатель уже заметил, что при таких обстоятельствах суд вообще не имел право расторгать договор, поскольку в соответствии с п. 2 ст. 420 ГК РБ суд вправе расторгнуть договор лишь при существенном его нарушении.

И как же выкрутился судья Минич А.Н.? А очень просто. Читаем решение (фрагмент выше): «расторгнуть договор по соглашению сторон" в судебном порядке!!! При этом то обстоятельство, что расторжение договора "по соглашению сторон" это вообще внесудебный порядок урегулирования отношений, судью Минича А.Н. почему-то не смутило, и  вместо того, чтобы отказать в расторжении договора в связи с отсутствием оснований, судья Минич А.Н. нашел талантливый выход из сложившейся ситуации, правда, к закону никакого отношения не имеющий.

При этом обратите внимание, каким элегантным образом было получено обоюдное «соглашение». Из протокола судебного заседании от 10.09.2014г. [ссылка] (л. д. 312-1):

На всякий случай обращаю внимание, что это не «соглашение», а простое устное «согласие» расторгнуть договор. А соглашения, т.е. юридического документа, регулирующего все условия расторжения как не было, так и нет и стороны конфликтуют между собой и по сей день. Хотя, о чем-то в 2019 году они все же договорились, но с колоссальными потерями для истца.

И что же получается? А получается то, что один и тот же договор был расторгнут всеми тремя взаимоисключающими способами: и посредством соглашения сторон, и посредством отказа от договора, и решением суда. А если бы существовал и четвертый способ расторжения, то, наверное, договор расторгли бы еще и этим способом. Что здесь можно еще прокомментировать? Казалось бы большего абсурда при принятии решения и придумать нельзя. Да не тут то было. Потому что то, как суд собирал и оценивал доказательства для своих выводов вызывает еще большее недоумение...

Еще в первом подделе четко показано, что половину своих выводов суд построил на том, что договор на момент рассмотрения спора существовал, а вторую половину на том, что договор уже был расторгнут, что в принципе невозможно.

Конечно, на фоне заявленного требования о расторжении договора со стороны истца об его отказе от договора говорить, как-то, некорректно - это нонсенс, но нам приходится иметь дело с реально принятым решением, в котором помимо факта существования договора был установлен и одновременный факт его расторжения. Но даже если забыть о всех этих противоречиях и исходить из той позиции, что истец действительно отказался от договора, то обращает на себя внимание очевидная необоснованность такого вывода.

Из решения судьи Минича А.Н. [ссылка] от 12.09.2014г. (л. д. 325):

Не будем обращать внимания на то, что первым предложением указанного фрагмента судья Минич А.Н. утверждает, что истец отказался от договора, а вторым предложением он уже исходит из обратного. Данное несоответствие описано выше. Здесь хотелось бы заострить внимание лишь на фразе "именно заказчик отказался от исполнения договора".

Из протокола устного заявления Дашкевича Д.Н. о совершении преступления, составленного в Боровлянском отделе милиции 25.07.2013г.: "Прошу Вас принять меры к гражданину Кудрявцеву Олегу Владимировичу, 22.06.1979 г.р. у которого бригада строителей в строящемся доме производила ремонт и после окончания работ Кудрявцев О.В. стал препятствовать, чтобы строители забрали свой рабочий инструмент с его строящегося дома. По данному поводу я обратился в милицию." (л. д. 18-19):

Из объяснения Дашкевича Д.Н. [ссылка] к вышеуказанному протоколу от 25.07.2013г.: "...Я принял решение, что пока Кудрявцев О.В. не произведет полный расчет за выполненные работы (строительные) перебросить строителей на другой строящийся объект, и с этой целью приехал к строящемуся дому Кудрявцева О.В. и сказал строителям, чтобы они забрали свой инструмент и перемещались на другой строительный объект..."(л. д. 21):

Аналогичные объяснения дали и работники ответчика Кирпичников Г.С. [ссылка], Дубровский Д.Р. [ссылка], Жогло С.Н. [ссылка], Сойко Ю.А. [ссылка], Мурин А.И. [ссылка]. Фрагменты их объяснений представлены ниже в хронологическом порядке:

Кирпичников Г.С.: "...Примерно в 18.00 часов мне позвонил директор Дашкевич Д.Н. и попросил меня чтобы я приехал на своем автомобиле на строительный объект, расположенный по адресу д. Боровляны ул. Западная, 2Б и забрал строительный инструмент..." (л. д. 24):

Дубровский Р.А.: "...Примерно в 18.00 часов нам позвонил директор Дашкевич Д.Н. и попросил помочь забрать строительный инструмент..." (л. д. 27):

Жогло С.Н.: "...Примерно в 18.00 часов 25.07.2013 года к нам на объект приехал Дашкевич Д.Н. (директор) хозяин дома Кудрявцев О.В. также находился на объекте. Дашкевич Д.Н. сказал, что нам нужно переместиться на другой строительный объект и поэтому мы должны забрать свой строительный инструмент и уехать на другой объект..." (л. д. 30-31):

Сойко Ю.А.: "...Примерно в 18.00 часов 25.07.2013 года к нам на объект приехал Дашкевич Д.Н. хозяин дома также находился в доме. Директор сказал нам собрать строительный инструмент, принадлежащий нам, так как нам необходимо переместиться на другой строительный объект..." (л.д. 33-34):

Мурин А.И.: "...Примерно в 18.00 часов к нам на строительный объект приехал Дашкевич Д.Н., хозяин дома Кудрявцев О.В. также находился на объекте. Директор сказал нам собрать принадлежащий нам строительный инструмент, так как мы должны переехать на другой строительный объект..." (л. д. 36-37):

Таким образом, 6 человек, в том числе и сам Дашкевич Д.Н. "под протокол" (уголовная ответственность за дачу заведомо ложных показаний) заявили, что инициатором прекращения договорных отношений выступал именно Дашкевич Д.Н. И такой позиции он придерживался на протяжении первых 9-ти месяцев судебного разбирательства. В частности, в протоколе судебного заседания от 05.11.2013г. [ссылка] Дашкевич Д.М. также подтвердил, что истец потребовал от него доделать все работы и ничего не заплатит пока не сделаем полностью все работы (л .д. 96):

А теперь посмотрите на заявления Дашкевича Д.Н., сделанного им во встречном иске от 26.05.2014г. [ссылка] после того, как он получил на руки результаты экспертизы (л.д. 224):.

В своем отзыве от 26.05.2014г. [ссылка] он еще больше усиливает свою "новую" позицию, дословно указывая следующее (л.д. 226):

Теперь оказывается, что в соответствии с "новой" позицией не сам Дашкевич Д.Н. покинул объект, требуя оплаты за незавершенные работы, а, как он пишет, именно "Истец в одностороннем порядке отказался от договора, прекратив доступ на объект для дальнейшего производства работ". И далее Дашкевич Д.Н. даже указывает, что "Каких-либо пояснений в момент совершения действий, направленных на расторжение договора в одностороннем порядке, истец ответчику не дал."

И дело здесь не в том, что для того, чтобы зафиксировать отказ от договора необходимо получить соответствующее заявление от истца, а такого заявления не поступало, и не в том, что ответчик выбрал вместо истца норму (ст. 684 ГК РБ), по которой тот якобы отказался от договора. Главная проблема - это очевиднейшая лживость заявлений Дашкевича Д.Н., которые суды попросту не могли не заметить. Мало того, что суды не заметили такого противоречия в объяснениях Дашкевича Д.Н., так ими еще и не было добыто ни одного доказательства "новой" позиции ответчика, а решение, если вы внимательно посмотрите на материалы дела, вообще строилось на принципе "презумпции истинности слов Дашкевича Д.Н." Изучая материалы дела, лично мне не удалось увидеть ни одного случая, чтобы ответчику хоть раз пришлось бы хоть что-то доказывать - достаточно голословного заявления Дашкевича Д.Н. - и суды беспрекословно занимали его позицию, при этом обоснованная позиция истца попросту игнорировались. В частности, обратите внимание на следующий документ, присутствующий в деле.

Из исследования специалиста № И-92-09-14 от 01.10.2014г. [ссылка] :

Из документа видно, что за 1 день до конфликта истец настоятельно просит Дашкевича Д.Н. как можно скорее окончить работы. Свою позицию истец обосновывает тем, что выполнение работ и без того уже просрочено, при этом работники подрядчика работают на иных объектах и ему приходится нести дополнительные расходы за съем жилья и приводит иные семейные обстоятельства. В частности, истец указывает "... Лестницу никто не делает, всем все до одного места... А с момента заливки перил и ступеней, лестницу будут еще месяца полтора, а то и два делать... И опять по вашей вине мое заселение еще откладывается на два месяца... а посчитать, это уже получается три месяца... умножаем на 750, получается круглая сумма... да и не в этом дело, я хотел чтоб ребенок еще травку застал, а не снег... если б я знал, что все так будет долго, я б дачу не продавал так быстро.... " Из сказанного следует, что истец крайне нуждался в скорейшем завершении работ и о разрыве отношений не помышлял.

В деле есть единственная фраза представителя истца Крука В.В., который на судебном заседании 05.11.2013г. [ссылка]пояснил, что истец прекратил ответчику доступ на объект (л. д. 95):

Однако исходя из контекста имеющихся доказательств абсолютно очевидно, что речь идет о преграждении доступа для забора инструментов, а не для завершения работ. В частности, протокол судебного заседания от 10.09.2014г. [ссылка] подтверждает позицию истца и его представителя Крук В.В. по этому вопросу (л. д. 320-321):

По всей видимости, Дашкевич Д.Н., видя, что заказчик крайне нуждается в скорейшем завершении работ, занял откровенную позицию шантажа - или платите мне за незавершенные работы, или я покину объект, что он и сделал. При этом судами цинично проигнорировано то обстоятельство, что истец, наоборот, всеми силами пытался удержать рабочих на объекте, и даже запер их в своем доме, что следует из вышеприведенных милицейских протоколов, а претензию на расторжение договора он подал только через две недели после того как рабочие покинули объект и стало ясно, что, во-первых, работы однозначно не будут завершены в срок, а, во-вторых, скорее всего, не будут завершены вообще. Остается загадкой, почему данные факты не были заведены истцом в основание иска, но сейчас важно то, что при таких обстоятельствах истец по встречному иску лишался всех прав на его удовлетворение, поскольку ни одно из указанных в нем обстоятельств не имело место быть.

И что же получается? Многочисленные письменные доказательства истца - против слова ответчика. Кто победил? Победил, как обычно, ответчик. Суд вновь занял позицию презумпции истинности его слов, полностью проигнорировав материалы дела. При этом следует иметь в виду, что бремя доказывания отказа от договора в соответствии с ч.1 ст. 179 ГПК РБ была возложена на ответчика, поскольку именно он ссылался на данное обстоятельство в своем встречном иске.

Следует также отметить, что отказ заказчика оплачивать незавершенные работы не мог служить основанием для прекращения выполнения договорных обязательств. В соответствии с п.1 ст. 665 ГК РБ "заказчик обязан уплатить подрядчику обусловленную цену после окончательной сдачи результатов работы при условии, что работа выполнена надлежащим образом и в согласованный срок, либо с согласия заказчика – досрочно". В соответствии со ст. 292 ГК РБ "Кредитор вправе не принимать исполнения обязательства по частям, если иное не предусмотрено законодательством, условиями обязательства и не вытекает из существа обязательства".

Таким образом, в деле не собрано ни одного доказательства, свидетельствующего о том, что инициатором разрыва отношений был истец. Инициатором разрыва выступал именно ответчик, покинувший строящийся объект и в одностороннем порядке отказавшийся исполнять договорные обязательства. При таких обстоятельствах уместно еще раз привести фрагмент из решения [ссылка] судьи Минича А.Н. от 12.09.2014г. (л. д. 325):

Стоит ли говорить, что данный вывод циничен и не обоснован, а между тем очевидно, что он является ключевым для всего дела.

Из вышеприведенного поддела явно следует, что у судов не было никаких оснований утверждать, что инициатором разрыва отношений был истец. Тем не менее, суды исходили именно из этого. Но даже если и предположить, что такие основания могли найтись, то остается абсолютно непонятным, почему в таком случае при рассмотрении спора между потребителем и исполнителем применялись общие нормы?

В своем решении от 12.09.2014г. [ссылка] судья Минич А.Н. дословно указывает (л. д. 325):

Из вышеприведенного фрагмента следует, что суд считает, что заказчик воспользовался правом ст. 669 статья ГК РБ и по факту применил последствия, предусмотренные п. 2 ст. 684 ГК РБ.  Между тем в соответствии с п. 3 ст. 696 и п. 3 ст. 683 ГК РБ при отказе от договора заказчиком к указанным правоотношениям должны были быть применены нормы ст. 31 Закона РБ "О защите прав потребителей". И отличия у этих норм весьма существенны.

В соответствии с п. 3 ст. 31 Закона РБ ОЗПП "... Потребитель также вправе расторгнуть договор о выполнении работы (оказании услуги) и потребовать возврата уплаченной за выполненную работу (оказанную услугу) денежной суммы, если им обнаружены существенные недостатки выполненной работы (оказанной услуги) или отступления от условий договора, ухудшившие результат работы (услугу)".

В соответствии же с п. 2 ст. 684 ГК РБ "Заказчик вправе в любое время до сдачи ему результата работы отказаться от договора бытового подряда, уплатив подрядчику часть установленной цены пропорционально части работы, выполненной до уведомления об отказе заказчика от договора, и возместив подрядчику расходы, произведенные до этого момента..."

Нетрудно видеть, что ключевой вопрос для п. 3 ст. 31 Закона РБ ОЗПП - являются ли допущенные исполнителем недостатки существенными, или нет. Для п. 2 ст. 684 ГК РБ это понятие не имеет никакого значения - там оно даже не фигурирует.  Поэтому если исходить из сделанного вывода об отказе истца от договора, то суд, в первую очередь, должен был исследовать вопрос существенности допущенных недостатков в выполненных работах.

В соответствии с абз. 21 ст. 1 Закона РБ "О защите прав потребителей существенный недостаток товара (работы, услуги) -  неустранимый недостаток, или недостаток, который не может быть устранен без несоизмеримых расходов (в размере 30 и более процентов от стоимости товара (работы, услуги), определяемой на момент устранения недостатка) либо несоразмерных затрат времени (превышающих максимально допустимые затраты времени, установленные ТНПА на устранение аналогичного недостатка) или выявляется неоднократно, или проявляется вновь после его устранения, либо другие подобные недостатки". Из приведенной нормы следует, что исковые требования в части полного возврата уплаченной суммы потребителю должны удовлетворяться судом в случаях, если:

1. Стоимость исправления недостатков превышает 30% от стоимости работ;

2. Время на исправления недостатков превышает нормативы ТНПА;

3. Недостатки проявлялись вновь после их устранения;

4. Недостатки выявлялись неоднократно.

Исходя из этого, для рассмотрения вопроса о применении последствий отказа истца от договора судом должно было быть рассмотрено каждое из вышеприведенных обстоятельств. Между тем как следует из материалов дела, из всех вышеизложенных обстоятельств пункты 2, 3 и 4 не исследовались вообще. Что касаемо пункта 1, то говорить о серьезном его рассмотрении на фоне не исследования скрытых работ, составляющих наибольшую долю в расходах по исправлению (до 90%), говорить также не приходится.

Таким образом, ни одно из существенных обстоятельств, имеющих принципиальное значение для разрешения дела по существу в части отказа от договора судом рассмотрено не было, а без всестороннего рассмотрения хотя бы одного из вышеприведенных пунктов построить правосудное решение невозможно в принципе.

Как следует из вышеприведенных норм, в случае установления факта отказа от договора и установлении факта существенности допущенных подрядчиком нарушений, потребитель получает право истребовать сумму в полном объеме как за качественно, так и за некачественно выполненные работы, что полностью лишает встречный иск правовых оснований. У ответчика в этом случае остаются лишь обязательства по возмещению убытков истца. Общим же законодательством такой льготы не предусмотрено.

Исходя из сказанного, абсолютно очевидно, что суды не только неправильно исходили из факта отказа истца от договора в момент возникновения конфликта, но при этом необоснованно применили  общие нормы. Но и этого судам оказалось мало - они умудрились еще неправильно выбранную норму и неправильно применить.

Из вышеприведенного фрагмента следует, что в своем решении судья Минич А.Н. дословно указывает "... в силу ст. 669 ГК заказчик обязан уплатить подрядчику часть установленной цены за фактически выполненную работу и обязан возместить подрядчику убытки, причиненные прекращением договора в пределах выполненной работы, уменьшенной на сумму недостатков". Нет таких требований в ст. 669 ГК! Пункт 4 данной статьи гласит: "Если иное не предусмотрено договором подряда, при наличии уважительных причин заказчик может в любое время до сдачи ему работы отказаться от договора подряда, уплатив подрядчику часть установленной цены за работу, выполненную до получения уведомления об отказе заказчика от договора. Заказчик также обязан возместить подрядчику убытки, причиненные прекращением договора, в пределах разницы между частью цены, выплаченной за выполненную работу, и ценой, определенной за всю работу."

Таким образом, не в пределах выполненной работы, а в пределах разницы между общей ценой работ (договора) и ценой, уплаченной за работу должны устанавливаться максимально возможные обязательства заказчика при отказе от договора. При этом эти убытки, к слову сказать, должны быть предварительно подсчитаны и приняты судом, о чем в судебном решении нет даже упоминания. Но главное даже не то, что стоимость убытков взялась "сама собой" в отсутствие каких-либо расчетов и обоснований. Основные аргументы, указывающие на невозможность начисления обязательств для истца даже по явно неправильно примененной 669 и 684 статьям ГК РБ приведены ниже:

В соответствии с принятым решением [ссылка], цена договора определена в размере 27 000 долларов США (л. д. 324):

В соответствии с заключением эксперта [ссылка], стоимость исправления недостатков составляет 6 713 долларов США (по курсу 8 850 руб. за 1 доллар США, л. д. 326):

Судом установлено, что истец передал за выполненные работы 8 268 долларов США (л. д. 324):

При таких обстоятельствах, присужденные обязательства не могут превышать

27 000 - 6 713 - 8 268 = 12 019 дол. США

В соответствии с кассационным определением от 17.11.2014г. [ссылка] истцу без судебных расходов было присуждено обязательств в размере 205 852 718 руб. (л. д. 460-2):

23 260 дол. США

Отсюда следует, что сумма присужденных обязательств уже превышает установленные законом лимит на 11 241 доллар США. А еще прибавьте к этому неправильно подсчитанные судебные расходы. Но главный вопрос даже не в этом. В соответствии с пояснениями эксперта, подрядчик успел выполнить около 60% процентов работ, и это утверждение не оспаривалось сторонами (л. д. 236):

И что же получается -

не выполнить оставшихся 40% работ оказалось дороже, чем их выполнить!!!

Подобными решениями судов очень сложно "не восхищаться", и это все на фоне того, что применение "отказных" статей к действующему договору по определению является абсолютным абсурдом, но даже эти статьи суд не смог применить надлежащим образом и обеспечить хотя бы отдаленную справедливость принятого решения.

Ключевой вопрос всего дела - по каким основаниям суд начислял обязательства для истца? С одной стороны, согласно решению судьи Минича А.Н. от 12.09.2014г. [ссылка] общая договорная стоимость всех работ составила 27 000 долларов, при этом по показаниям эксперта стороны успели выполнить около 60 % работ, т.е. договорная стоимость исполненной части составляет приблизительно 27 000 * 0,6 = 16 200 долларов США (л. д. 324, 236):

С другой стороны, имеется заключение эксперта, что экспертная (не договорная!) стоимость выполненных работ составляет 339 022 172 руб. или 38 308 долларов США (по курсу 8 850 белорусских рублей за 1 доллар США, л. д. 128):

Таким образом, мы имеем две цифры: договорная стоимость в исполненной части составляет около 16 200 долларов США, а экспертная стоимость этих работ составляет уже 38 308 долларов США, и разница между этими оценками существенна и составляет около 22 000 долларов США. Возникает вопрос, по какой стоимости определять обязательства для истца? В действительности здесь нет никакого вопроса. В соответствии со ст. 690 ГК РБ цена договора определяется в соответствии с соглашением сторон, т. е. договорной стоимостью, на то он и договор. Но что же делает судья Минич А.Н. в своем решении? Он абсолютно безапелляционно заменяет договорную стоимость выполненных работ на экспертную оценку, и одномоментно увеличивает обязательства истца на 22 000 долларов без каких-либо оснований (л. д. 326):

Проблема в том, что согласно нормам ст. 690 ГК РБ в рамках договорных отношений не имеет никакого значения реальная стоимость выполненных работ (хотя она явно завышена), а имеет значение лишь то, на какую стоимость договорились стороны.

Извините за банальный пример, но без него, видимо, некоторым нашим судьям не обойтись.

"Согласно заключению эксперта 1 шоколадка стоит 10 конфет. Малолетние дети, Коля и Петя договорились обменять шоколадку на 3 конфеты. Возникает вопрос, сколько нужно передать конфет Коле, чтобы получить шоколадку от Пети? Даже малолетние дети понимают, что для получения заветной шоколадки необходимо передать 3 конфеты, потому что так договорись дети. На юридическом языке это называется обязательства сторон по договору определяются соглашением сторон. Дети то это понимают, а наши судьи, получается, нет?"

Экспертная оценка, которой так "красиво" прикрыто судебное решение могла быть применена лишь к недоговорным обязательствам, к примеру, к деликтным, но не при каких обстоятельствах не к договорным отношениям, а начисление истцу дополнительных 22 000 долларов по сути является правовым произволом.

Все многочисленные попытки обратить внимание кассационных и надзорных органов на очевидную неправосудность принятого решения традиционно были парированы излюбленными приемами @суд-считает и @игнорирование без какого-либо логического и нормативного обоснования.

Из объяснения [ссылка] Дашкевича Д.Н. в Боровлянском отделе милиции от 25.07.2013г (л. д. 20-21):

"25.07.2013 года Кудрявцев О.В. по устной договоренности должен был расплатиться за произведенные строительные работы, сумма выполненных работ по строительству составила в эквиваленте 10 700 долларов США. Примерно в 17.00 25.07.2013 года я приехал на строящийся дом и потом поехал по месту жительства Кудрявцева О.В. в д. Боровляны, где жена Кудрявцева О.В. передала мне 3 000 долларов за сделанные строительные работы."

Из вышеприведенных объяснений следует, что реальная сумма денежных притязаний Дашкевича Д.Н. на момент возникновения конфликта составляет:

10 700 - 3 000 = 7 700 долларов США

Нельзя утверждать, что данного объяснения достаточно для однозначного определения договорных обязательств истца, однако возникает вопрос, почему документ, содержащий столь важные сведения для разрешения всего дела не вызвал у судьи Минича А.Н. никакого интереса и он не предпринял никаких мер по выяснению реальных притязаний ответчика? Более того,

СУДЬЯ МИНИЧ А.Н. НИ РАЗУ, НИ НА ПРЕДВАРИТЕЛЬНОМ СУДЕБНОМ ЗАСЕДАНИИ, НИ ПРИ РАССМОТРЕНИИ ДЕЛА ПО СУЩЕСТВУ, ДАЖЕ НЕ ПОИНТЕРЕСОВАЛСЯ СУММОЙ, НА КОТОРУЮ РАССЧИТЫВАЛ ОТВЕТЧИК ЗА ВЫПОЛНЕННЫЕ РАБОТЫ И НИКАК НЕ ЗАФИКСИРОВАЛ ЕЕ!

Согласитесь, что это выглядит довольно странно. Стороны пришли в суд, а судью Минича А.Н. даже не интересует, чего же они хотят друг от друга. И лишь через 9 месяцев, после получения экспертизы, столь радушно воспринятой ответчиком, тот фактически заявил в своем встречном иске - "хочу по договору столько, сколько сказал эксперт", т.е. вместо 7 700 потребовал около 30 000 долларов США. Но прежде чем удовлетворять подобные требования, суду было бы не лишним задаться простым вопросом, а станет ли разумный человек бросать объект, на котором ему должны 30 тысяч долларов и пытаться забрать инструмент? Да и вообще, допустит ли нормальный человек такой задолженности без надлежащего оформления отношений с практически незнакомым лицом, особенно на фоне того, что Дашкевич Д.Н. постоянно брал авансы, и данное обстоятельство отражено не только в материалах дела, но и в самом решении? Однако вместо того, чтобы устанавливать реальные обязательства истца - суды пошли иным путем - незаконно определили денежные обязательства для него на основании экспертной оценки (Поддело:1-5).

Но это еще не все. До кассационного рассмотрения по заказу истца было проведено "Исследование специалиста № И-95-10-14" от 12.11.2014г. [ссылка], в соответствии с которым стоимость работ по завершению и частичному исправлению недоделанных ответчиком работ составила 92 285 366 рублей, а стоимость использованных при этом материалов 183 693 125 рублей (л. д. 391):

А теперь посмотрите, что по этому поводу написала судебная коллегия по гражданским делам в своем определении от 17.11.2014г. [ссылка] в составе судей Кобец Ю.В., Гончар С.В., Херовец Н.В. (л. д. 460):

Оказывается, судебная экспертиза для ответчика может установить реально понесенные им расходы; а исследование специалиста, проведенное по таким же методикам судебным экспертом - установить реально понесенные расходы истца не может. Понятно, что ни первый, ни второй документы реально понесенных сторонами расходов отразить не в состоянии в принципе - они по определению могут установить лишь среднестатистическую стоимость выполненных работ, не имеющую в договорных отношениях никакого значения. Но каково двуличие...

В своем решении от 12.09.2014г. [ссылка] судья Минич А.Н. указывает, что истцу удалось доказать передачу 5 268 и 3 000, т. е. в сумме 8 268 долларов США (л. д. 324):

Обратите внимание на фразы "подтверждается не только показаниями сторон, а также перепиской посредством сети Интернет" и "не оспоренное сторонами". Из этого следует, что интернет-переписка принята судом в качестве доказательства.

Но проблема заключается в том, что интернет-переписка содержит совсем иное. Согласно исследованию специалиста № И-80-08-14 от 08.09.2014г [ссылка] Дашкевич Д.Н. в своем сообщении четко подтверждает, что 28.05.2013 года, т. е. за два месяца до конфликта, истцом ему была передана сумма в размере 8650 долларов США и 12 000 000 рублей, т. е. 10 015 доллара США (исходя из курса 8790 на тот момент, л. д. 247):

25.07.2013 года супругой истца было передано еще 3 000 долларов США, что Дашкевич Д.Н. указал в объяснении к милицейскому протоколу от 25.07.2013г. [ссылка] и не отрицал позже, и эта сумма была принята судом (л. д. 21):

Таким образом, материалами дела четко установлено, что переданная истцом сумма по оплате выполненных работ составляет не менее 13 015 доллара США.

А теперь сопоставьте эти данные с объяснениями Дашкевича Д.Н. в суде. Как видно из вышеприведенного фрагмента, вначале он заявлял, что истец ему передал всего 3 000 долларов США.

В протоколе опроса сторон в рамках досудебной подготовки Дашкевич Д.Н. уже заявляет, что он получил от истца 4000-5000 долларов, причем это деньги переданы исключительно за материалы, а за работы он якобы ничего не получал. (При этом не будет лишним напомнить, что судом четко установлено, что за исключением малозначительных покупок материалы для строительства предоставлялись заказчиком, и данное обстоятельство отражено в решении и кассационном определении, л. д. 63):

В протоколе судебного заседания от 10.09.2014г. [ссылка] Дашкевич Д.Н. уже заявляет, что ему было передано 5000-5500 долларов США (л. д. 312):

В этом же протоколе через страницу он уже заявляет, что ему было передано 7480 доллара США и утверждает, что он больше не будет оспаривать этой суммы (л. д. 313):

Но дальше всех пошел представитель ответчика Козлов С.В., который в протоколе судебного заседания от 14.08.2014г. [ссылка] на одной странице умудрился сначала заявить, что деньги истцом передавались (5 000 долларов США), а затем - что не передавались вообще (л. д. 235):

Как видим, объяснения представителей ответчика в вопросе полученных денежных сумм по оплате работ стабильностью не отличаются. Но и истец здесь ушел не далеко. В протоколе судебного заседания от 05.11.2013г. [ссылка] представитель истца Крук В.В. заявляет, что подрядчику было выплачено 16 000 долларов США (л. д. 95):

В протоколе же судебного заседания от 10.09.2014г. [ссылка] сам истец уже заявляет, что им было выплачено 27 000 долларов США (л. д. 310):

При таких объяснениях сторон построить вывод о реально переданных за работу суммах едва ли возможно, поскольку переданная/полученная сумма постоянно оспаривалась сторонами и о переданной сумме они так и  "не договорились". Так на каком в таком случае основании судья Минич А.Н. указывает в своем решении, что сумма в 8 268 долларов США "подтверждается не только показаниями сторон", но и "не оспоренное сторонами"? Зачем такое писать в судебном решении? Или судья Минич А.Н. не помнил многочисленные возражения сторон по этому поводу, или же, пусть смехотворные, но все же свидетельские показания относительно переданных сумм, иные постоянные стычки сторон по этому поводу? Тогда слишком короткая у судьи Минича А.Н. память, поскольку большинство этих событий происходило в день вынесения решения.

Вместо того, чтобы принять размер переданных сумм согласно имеющимся в деле письменным документам, судья Минич А.Н. вновь установил важное для дела обстоятельство лишь на основании объяснений ответчика в размере 8 268, а не 13 015 долларов США, как то подтверждено интернет-перепиской. В соответствии с ч. 2 ст. 193 ГПК РБ содержащееся в частном документе заявление подлежит проверке, если одна из сторон оспорила его. Представитель ответчика Дашкевич Д.Н., исходя из его объяснений, настаивал на меньших суммах. Но, во-первых, можно ли было доверять этим объяснениям, если он постоянно их менял на протяжении всего процесса? А, во-вторых, если внимательно присмотреться к материалам дела, то содержимое исследования фактически подтверждено иными доказательствами. Обратите хотя бы внимание на объяснения Дашкевича Д.Н. в Боровлянском отделе милиции от 25.07.2013 г. [ссылка] и сопоставьте цифры (л. д. 20-21):

Таким образом, выводы исследования специалиста № И-80-08-14 от 08.09.2014г. в части переданных сумм подтверждены и иными доказательствами и должны были быть приняты судом за основу при определении переданных истцом сумм за выполненные подрядчиком работы. Мотивы же занизить эту сумму представителями ответчика абсолютно понятны, поэтому едва ли они могли иметь хоть какую-то серьезную доказательную силу, тем более на фоне постоянно меняющихся и противоречивых заявлений с их стороны.

И как обычно возникает вопрос. Согласно вышеприведенным письменным документам переданная истцом сумма как минимум составила 13 015 долларов США - это с одной стороны. А представитель ответчика Дашкевич Д.Н. заявляет, что больше чем 7 480 долларов США он не получал - это с другой стороны. Что победило? Как обычно, "презумпция" истинности слов Дашкевича Д.Н. При этом утверждение судьи Минича А.Н. о том, что сумма в 8 268 долларов США якобы подтверждена показаниями сторон и не оспаривалась ими является откровенно ложным и наводит на серьезные размышления.

Еще 30.09.2013г. в рамках проведения предварительной беседы на этапе подготовки дела к судебному разбирательству представитель ответчика Дашкевич Д.Н. заявил, что "письменного договора не было" (л. д. 63):

На судебном заседании от 05.11.2013г. [ссылка] представитель ответчика Дашкевич Д.Н. также заявляет, что "С нашей стороны неоднократно предлагалось заключить письменный договор, но истец отказывался" (л. д. 95-96):

Таким образом, сам ответчик неоднократно заявлял, что договор был устным, что не оспаривал и истец и суд в конечном итоге пришел к такому же выводу:

А теперь обратите внимание на копию письма от 30.12.2013г., в соответствии с которым ответчик передает ООО "Судебно-экспертная коллегия" пакет документов, среди которых числится и письменный договор подряда №5\13-2 от 14.05.2013г. (л. д. 165):

И здесь возникает вопрос - откуда взялся письменный договор от 14.05.2013 года, если к моменту назначения экспертизы было четко установлено, что письменного договора не существовало? Указанные действия со стороны ответчика однозначно свидетельствуют о том, что предоставленный последним односторонне подписанный письменный договор является подложным. Тоже самое касается и актов выполненных работ [ссылка] и иных переданных документов.

При таких обстоятельствах действия экспертной организации начинают выходить за рамки понимания. С одной стороны, судебный эксперт Петренко А.В., имея на руках материалы дела был прекрасно осведомлен, что письменного договора не существовало. С другой стороны, он направляет некое ходатайство, в соответствии с которым просит предоставить письменный договор и иные документы, и эти документы-фантомы "счастливым" образом находятся у ответчика, и он "с радостью" их предоставляет.

Более того, 03.01.2014г. аналогичным образом ответчиком высылается и второй пакет документов [ссылка], которые вызывают не меньшие сомнения в их подлинности.

Обратите внимание, что все вышеуказанные ходатайства эксперта поступили приблизительно через месяц после направления материалов дела в экспертную организацию и что делало при этом ООО "Судебно-Экспертная коллегия" на протяжении этого срока остается загадкой. Но вопрос не в нелогичной задержке подачи ходатайств со стороны судебного эксперта Петренко А.В, и даже не в том, что в представленных письмах ответчика нет ссылок ни на исходящие номера этих ходатайств, ни на даты их составления. Проблема в том, что их нет в деле.

Так куда же они делись? Оказывается, что ходатайства о предоставлении дополнительных материалов для экспертизы были поданы НЕ В СУД, а в ООО "Дашкевич-строй". Т. е. с точки зрения работников ООО "Судебно-Экспертная коллегия" ходатайства по экспертизе должны заявляться стороне по делу??? И после высочайшего рассмотрения "Высокий суд" под названием ООО "Дашкевич-строй" единолично решает удовлетворить поступившие в его адрес ходатайства и приобщить к делу им же самим изготовленные и односторонне подписанные документы, что явно следует из нижеприведенного письма от ООО "Судебно-Экспертная коллегия", в соответствии с которым "высочайшим" образом приобщенные акты, сметы, договор и иные документы возвращаются в суд уже в качестве приложения к судебной экспертизе (л. д. 100-1):

Указанные действия полностью противоречат требованиям закона. В соответствии с ч. 1 ст. 281 ГПК РБ "Суд выслушивает по заявленным ходатайствам мнения юридически заинтересованных в исходе дела лиц и выносит определения". А это значит, что суд по каждому ходатайству как минимум должен был:

1. Приостановленное определением от 05.11.2013г. дело возобновить;
2. Вызвать в суд юридически заинтересованные в исходе дела лица и выслушать их мнения относительно заявленного ходатайства и вынести по нему определение;
3. В случае удовлетворения ходатайства о приобщении новых документов к делу направить эти документы в экспертное учреждение вместе с определением;
4. Вновь приостановить дело до завершения экспертизы.

А учитывая, что таковых ходатайств было два (10.12.2013г. и 24.01.2014г.), то вышеуказанные действия должны были быть предприняты также дважды.

Направив свои ходатайства не в суд, а стороне по делу, ООО "Судебно-Экспертная коллегия" грубейшим образом нарушило пункт 30 "Инструкции о порядке производства судебных экспертиз лицами, имеющими специальные разрешения (лицензии) на осуществление деятельности по оказанию юридических услуг с указанием составляющей лицензируемый вид деятельности услуги - судебно-экспертная деятельность", утвержденной Постановлением Министерства юстиции Республики Беларусь от 06.08.2007 №50, в соответствии с которой "Судебный эксперт не вправе исследовать вещественные доказательства и материалы, не указанные в постановлении". А поскольку новые документы в нарушение закона были приобщены без участия суда, то и в постановлении (определении) они быть указаны не могли. Налицо прямое и грубейшее нарушение закона со стороны суда и условий лицензирования со стороны ООО "Судебно-Экспертная коллегия". И подобных нарушений у данной экспертной организации за время общения с ней удалось выявить чуть ли не с десяток, и складывается впечатление, что законы для нее вообще не писаны.

Таким образом, приобщение новых документов происходило "за спиной" истца и в обход суда, что свидетельствует о том, что данные документы ни для суда, ни для ООО "Судебно-Экспертная коллегия" не могли иметь юридической силы. Но тем не менее, экспертиза строилась именно на этих документах, и она была полностью принята судом. Так можно ли было опираться суду на данное экспертное заключение?

В данном подделе изложена целая хитроумная технология по узакониванию беззакония, которая, по всей видимости, пользуется особой популярностью в экспертном сообществе. Поэтому с целью ее изобличения и пресечения на будущее, рекомендую повнимательнее ознакомиться с нижеизложенными обстоятельствами.

В Поддело:1-8 указывалось, что судебная экспертиза проводилась на основании незаконно приобщенных односторонне подписанных актов, смет и договора. Но даже если не обращать внимания на "странности" появления и приобщения этих документов к делу, то не обратить внимание на то, что все эти документы являются односторонне подписанными попросту невозможно. В соответствии со ст. 193 ГПК РБ высланные документы относятся к частным и в случае оспаривания, их содержание подлежит проверке с помощью других доказательств. Истец, ровно как и его представитель, эти документы категорически не признали и прямо объявили их подложными. И что же делать суду в такой ситуации, ведь без сбора иных доказательств данные документы являются нелегитимными? Оказывается, выход есть - эксперт должен подтвердить легитимность таких документов своими показаниями...

Из протокола судебного заседания от 14.08.2014 г. (вопросы представителя истца Крук В.В. к судебному эксперту Петренко А.В, л. д. 237):

Казалось бы, все оспариваемые документы подтверждены абсолютно независимым судебным экспертом - можно выносить решение? И все было бы хорошо, если бы не два обстоятельства.

Во-первых, хотелось бы понять, а откуда суд мог заранее знать, что содержание указанных документов будет подтверждено судебным экспертом? Ведь экспертиза назначалась задолго до его показаний в суде. Данное несоответствие бросается в глаза, ведь суд действовал таким образом, будто он заранее знал, что объем работ, установленный в односторонне подписанных актах и договоре обязательно будет подтвержден позже. Данное несоответствие вызывает большие подозрения.

А во-вторых, и главное, указанные действия судебного эксперта и суда являются грубейшим нарушением процессуальных норм.

В соответствии с пунктом 30 действующей на момент проведения экспертизы "Инструкции о порядке производства судебных экспертиз лицами, имеющими специальные разрешения (лицензии) на осуществление деятельности по оказанию юридических услуг с указанием составляющей лицензируемый вид деятельности услуги - судебно-экспертная деятельность", утвержденной Постановлением Министерства юстиции Республики Беларусь от 06.08.2007 №50 судебный эксперт "не в праве давать заключения, объяснения, предложения по вопросам, разрешение которых выходит за пределы его компетенции и специальных знаний". В принципе, такая же норма содержится и в ч. 2 ст. 216 ГПК РБ, но она более обобщенная.

Из вышеприведенных норм нетрудно уловить разницу между показаниями эксперта и свидетельскими показаниями. Показания эксперта это все то, что не выходит за пределы его специальных познаний. Показания же, выходящие за предмет его специальных познаний - это уже свидетельские показания. Таким образом, в рамках допроса эксперта суд не имел право спрашивать, а эксперт Петренко А.В. не имел права отвечать на вопросы, выходящие за пределы его специальных познаний.

Такие вопросы могли быть заданы эксперту лишь в качестве свидетеля, но, во-первых, не была соблюдена процедура его допроса и он в соответствии со ст. 187 ГПК РБ не был предупрежден об уголовной ответственности за дачу заведомо ложных показаний. Во-вторых, принимать свидетельские показания в качестве подтверждения условий сделок, заключенных в нарушение закона в устной форме, явно противоречит требованиям ч. 2 ст. 194 ГПК РБ и п. 1 ст. 163 ГК РБ. Таким образом, принятие подобных показаний в качестве доказательств является грубейшим нарушением процессуальных норм.

Но обращает на себя внимание не только невозможность принятия таких показаний судом, но и очевидная незаконность получения этих доказательств самим экспертом. Из вышеприведенного фрагмента видно, что объем реально выполненных работ эксперт Петренко А.В. устанавливал посредством опроса сторон. Так, на вопрос представителя истца Крука В.В. "Каким образом вы определили объем работ по сантехнике и электрике", судебный эксперт Петренко А.В. дословно отвечает "Путем опроса сторон и фактических данных на осмотре на месте". И здесь хотелось бы спросить у судьи Минича А.Н. и судей из кассационных и надзорных инстанций, а также у самого судебного эксперта Петренко А.В, а с каких это пор выяснение фактических обстоятельств правоотношений сторон вменено в обязанности судебного эксперта? Допустив опрос сторон, судебный эксперт Петренко А.В. фактически начал добывать доказательства по делу по вопросам правового характера, взяв на себя функции судов. Фактический объем выполненных работ по определению должен устанавливаться судом, а судебный эксперт вправе давать лишь техническую оценку четко установленному объему на основании специальных познаний, и никоим образом не вторгаться в область права и не выяснять для суда правовые вопросы.

А теперь присмотритесь повнимательнее к действия судьи Минича А.Н. Из протокола судебного заседания от 05.11.2013г. [ссылка] явно следует, что он вообще не выяснял объем реально выполненных работ, а назначил экспертизу "по каким-то работам", что явно указывает на то, что выяснение этого объема он изначально возложил на экспертную организацию. Таким образом, судья Минич А.Н. столь экстравагантным образом переложил свои обязанности на плечи третьих лиц, не утрудив себя выяснением необходимых для проведения экспертизы обстоятельств. Но дело даже не в желании судьи Минича А.Н. переложить исполнение своих обязательств на плечи экспертов, а в том, что еще на этапе назначения экспертизы он не мог не понимать, что она будет явно незаконной.

Таким образом, суд еще до назначения экспертизы обязан был самостоятельно установить объем выполненных подрядчиком работ и не перекладывать эту обязанность на экспертную организацию. При этом как суд не в праве был опираться на показания эксперта при определении этого объема, так и эксперт не имел права выяснять вопросы правового характера посредством опроса сторон и полученные при таких обстоятельствах сведения не при каких обстоятельствах не могли быть положены в основу решения суда. Исходя из сказанного следует, что оспариваемые односторонне подписанные акты, сметы и договор не могли быть подтверждены показаниями эксперта, а поскольку в нарушение требований ч. 2 ст. 193 ГПК РБ они не были подтверждены никакими иными допустимыми доказательствами, то проведенная на основании не имеющих юридической силы документов экспертиза является откровенно незаконной. Разумеется, то же самое можно сказать и о принятом решении.

То обстоятельство, что при вынесении решения от 12.04.2014г. [ссылка] судья Минич А.Н. не учитывал реальные договорные обязательства истца, а заменил их экспертной оценкой подробно описано в Поддело:1-5. Но это полбеды. Основная проблема в том, что данный договор был полностью проигнорирован и при производстве экспертизы.

С одной стороны, судья Минич А.Н. в своем решении от 12.09.2014г. признает то обстоятельство, что между сторонами был заключен устный договор (л. д.323):

С другой стороны, к делу приобщен и письменный договор [ссылка] (л. д. 166-171):

Таким образом, в деле фигурируют два договора: один устный от 15.05.2013г., а второй - письменный, датированный 14.05.2013г. И здесь самое время их сравнить.

Согласно Исследованию специалиста №И-80-08-14 от 08.09.2014г. [ссылка] сумма высланной 05.05.2013г. самим же Дашкевичем Д.Н. и согласованной истцом сметы по устному договору составила 23 258 долларов США (л. д. 249-250):

Позже смета была увеличена на сумму укладки тротуарной плитки, и общая сумма устного договора составила:

27 000 долларов США

что и нашло свое отражение в судебном решении от 12.09.2014г. (л. д. 324):

А теперь посмотрите на сумму в "новоиспеченном" односторонне подписанном письменном договоре, направленном в экспертную организацию Дашкевичем Д.Н. (л. д. 166):

"Скромности" Дашкевича Д.Н. нет предела. Выясняется, что сумма договора уже составляет:

93 417 долларов США

Таким образом, реальная установленная судом и подтвержденная интернет-перепиской составляет 27 000 долларов США, а согласно "новоиспеченным" односторонне подписанным договору, сметам и актам сумма договора уже становится равной 93 417 долларам США.

Теперь становятся понятными все старания то ли эксперта, то ли ответчика по приобщению и "узакониванию" (Поддело:1-9) липового бумажного договора - теперь можно опираться на него при составлении экспертизы, о чем не стесняясь заявил судебный эксперт Петренко А.В. на судебном заседании от 14.08.2014г. [ссылка] (л. д. 236):

Умиляет формулировка: "Никаких оснований не доверять ответчику у нас не было, поэтому мы спокойно взяли за основу акты, предоставленные ответчиком". Вообще, прекрасная логика. Если нет оснований не доверять ответчику - значит документы истинные. Вот только хотелось бы тогда узнать у судебного эксперта, а какие основания у него были не доверять истцу, что он попросту не заметил ни одного его возражения и полностью проигнорировал реальный устный договор, согласованный сторонами?

Последствия такой экспертизы вполне очевидны. Если исходить из согласованной цены договора в 27 000 долларов и с учетом того, что со слов самого же судебного эксперта Петренко А.В. подрядчик успел выполнить около 60% работ, то сумма исполненной части по реальному устному договору приблизительно составляет (27 000*0,6):

16 200 долларов США

А согласно заключению судебного эксперта от 31.03.2014г. [ссылка] , основанного на односторонне подписанных договорах и актах, сумма обязательств составила уже 339 022 172 руб. по курсу 8 850 рублей:

38 308 долларов США

Вот и все дела. Получаем более 22 000 долларов США незаконных обязательств для истца "на ровном месте". Реальные имеющиеся в деле сметы и договор, в которых четко зафиксированы и объем, и стоимость работ, судебного эксперта Петренко А.В. почему-то не заинтересовали, а свою экспертизу он строил исключительно на основании незаконно приобщенных документов. Ну а то, что эти документы очевидно подложны и являются односторонне подписанными, да и цифры там завышены почти в четверо - не беда, позже эксперт "подтвердит" все эти цифры своими объяснениями.

Реакция истца на подобные действия вполне предсказуема. 12.09.2014 г. от него в суд поступает ходатайство о проведении повторной экспертизы, поскольку она проводилась по подложным документам (л. д. 301-303):

В протоколе судебного заседания от 14.08.2014г. [ссылка] представитель истца Крук В.В. поясняет, что такие документы не имеют юридической силы и что истец о их существовании ничего не знал (л. д. 233):

В протоколе судебного заседания от 10.09.2014г. [ссылка] истец поясняет, что "я увидел эти документы в первый раз в заключении эксперта" (л. д. 310-1):

В этом же протоколе представитель истца Крук В.В. поясняет, что предоставленные акты не соответствуют законодательству, поскольку "с ними не была ознакомлена вторая сторона" (л. д. 314-1):

А теперь обратите внимание, что пишет судья Минич А.Н. в своем определении от 12.09.2014г. [ссылка] (л. д. 308):

А здесь уже не трудно усмотреть откровенный цинизм. Какое "при назначении строительно-технической экспертизы разногласий у сторон по вопросу объема выполненных работ не имелось"? Для того, чтобы могли появиться разногласия нужно сначала установить хотя бы какой-нибудь объем. Судья же Минич А.Н. не удосужился даже сделать и этого. Почитайте протокол судебного заседания от 05.11.2013г. [ссылка]. На данном заседании истец даже не присутствовал (был только его представитель Крук В.В.) и никакого объема работ тогда не устанавливалось, а судья Минич А.Н. благополучно "сплавил" эту обязанность на плечи экспертной организации, что подробно описано в Поддело:1-9. Поэтому разногласий по объемам работ при назначении экспертизы не было исключительно потому, что их и не могло быть. А как эксперт учитывал "мнение сторон" описано выше. Так что же вы в своих определениях вообще пишите, судьи?

Да и что значит "объем работ"? А как насчет ЦЕНЫ за единицу работ. Эксперт Петренко А.В. утверждает, что посредством опроса сторон он установил физический объем реально выполненных работ. А цену за единицу выполненной работы он тоже выяснял? Физический объем работ за исключением некоторых моментов истцом как раз-таки особенно и не оспаривался. Основная проблема в том, что эксперт Петренко А.В. увеличил не объемы работ, а ЦЕНУ за единицу работ приблизительно в 3-4 раза. К примеру, согласно устному договору стороны установили цену за 1 кв. м. штукатурки в 3 доллара. Судебный же эксперт Петренко А.В. проигнорировал условия реального договора и рассчитал стоимость квадратного метра исходя из 9-12 долларов на основании липовой цены, указанной в односторонне подписанных договорах и актах и так составил всю экспертизу. Это как понимать? Цена, на которую реально договорились стороны - основа основ договорного права, уже не имеет никакого значения при определении обязательств? Прекрасная экспертиза, прекрасное правосудие, что ты здесь еще скажешь.

При таких обстоятельствах становится абсолютно непонятно, для чего вообще нужно было устанавливать наличие и сумму реально заключенного между сторонами устного договора в 27 000 долларов США и отражать ее в судебном решении, если ни суд, ни экспертная организация не сделали ни одного расчета и не построили ни одного вывода на его основании?

И еще непонятно, для чего вообще проводить хоть какие-либо судебные разбирательства и выяснять обстоятельства дела, если затем все эти обстоятельства цинично игнорировать в судебных решениях и определениях? [ссылка].

В своем решении от 12.04.2013г. [ссылка] судьи Минича А.Н. дословно указывает "Каких-либо оснований ставить под сомнение выводы данного экспертного заключения у суда не имеется, поскольку оно достаточно мотивировано, убедительно аргументировано" (л. д. 325):

Очень сложно не восхищаться выводами судьи Минича А.Н., в особенности с учетом Поддело:1-8, Поддело:1-9, Поддело:1-10. Хотелось бы только понять, на основании чего они делаются?

Пунктом 29 "Инструкции о порядке производства судебных экспертиз лицами, имеющими специальные разрешения (лицензии) на осуществление деятельности по оказанию юридических услуг с указанием составляющей лицензируемый вид деятельности услуги - судебно-экспертная деятельность", утвержденной Постановлением Министерства юстиции Республики Беларусь от 06.08.2007 №50 установлено обязательство эксперта «провести всестороннее, полное исследование и дать правильное, научно обоснованное заключение». В принципе, и без инструкций понятно, что экспертное заключение должно быть полным, поскольку вынесение решения без полного и всестороннего изучения всех входящих в предмет доказывания фактов противоречит требованиям ст. 241 ГПК РБ и иным нормам, да и здравому смыслу.

Однако, на первом же судебном заседании после проведения экспертизы судебный эксперт Петренко А.В. дословно заявляет "40% было скрытых работ, но мы их не проверяли" (л. д. 236):

То же самое заявление содержится и в самой экспертизе (л. д.104-1):

По идее, одного этого обстоятельства достаточно для "разворота" экспертизы. Ведь ни судья Минич А.Н., ни судьи из кассационных и надзорных инстанций, ни сам эксперт Петренко А.В. не могли не понимать, что без исследования 100% работ вынесение правосудного решения невозможно. И что же? И ничего. Все дружно сделали вид, что все нормально. При этом не стоит забывать один важный момент - исправление 40% скрытых работ при выявлении в них недостатков является несоизмеримо более дорогостоящей процедурой, чем исправление видимых недостатков, и ее стоимость вполне может превышать 90% от общей стоимости исправления работ. Таким образом, получается, что если брать за основу денежные притязания истца (а он требовал именно денежной компенсации за некачественно выполненные работы), то до 90% исковых требований было фактически проигнорировано.

Каким образом при таких обстоятельствах принималось решение и почему оно до сих пор в силе остается только догадываться. Но все эти догадки заставляют задуматься лишь об одном - а имеет ли это государство полноценную судебную систему, ведь за шесть с лишним лет истцу так и не удалось добиться исследования скрытых работ - суды попросту саботировали исполнение своих обязанностей, не предоставляя никаких объяснений. Они не спорят, ни опровергают, ни пытаются отстаивать принятое решение - они просто игнорируют все доводы, а в судебных актах никак их не отражают, делая вид, что истец их и не приводил - @игнорирование  и @суд-считает, и ничего нельзя сделать...

[ВИДЕО]:

Чтобы понять суть происшедшего, прежде всего нужно обратить внимание на следующий документ:

Это оглавление ТКП 45-5.09-105-2009, в соответствии с которым облицовочные и малярные работы - это отдельные виды работ, и запомните этот очень важный момент.

А теперь посмотрите на стр. 20 экспертизы от 31.03.2014г. [ссылка] (пример по первому же помещению 1-1 - по всему остальному объекту ситуация аналогичная, л. д. 112-1):

На первый взгляд все понятно. Произведены облицовочные работы (обшивка потолка тамбура площадью 4 кв. м. гипсокартонными листами), имеются явные отклонения от технических норм и работы признаются не соответствующими требованиям ТНПА. Все вроде бы правильно, за исключением одного момента - облицовочные работы почему-то признаются "НЕ ЗАВЕРШЕННЫМИ". Незавершенными эти работы, конечно же, могли быть, но что нам делать со следующим документом, составленным самим же экспертом Петренко А.В. при осмотре объекта в этой же экспертизе (л. д. 105):

Вы не заметили подвоха? Ну тогда посмотрите на первый фрагмент из ТКП 45-5.09-105-2009, в соответствии с которым облицовочные и малярные работы являются ОТДЕЛЬНЫМИ видами работ. Проблема в том, что установка перфорированных уголков, наклейка паутинки и шпаклевание - это уже малярные работы, которые действительно не завершены.

И что же это делает судебный эксперт Петренко А.В.? На основании того, что не завершены МАЛЯРНЫЕ работы, он объявляет НЕЗАВЕРШЕННЫМИ и предыдущие ОБЛИЦОВОЧНЫЕ работы. Поразительная наглость и цинизм. И для чего он вообще это делает? Что, судебный эксперт Петренко А.В. хочет кому-то доказать, что он не понимал, что облицовочные и малярные работы - это отдельные виды работ СОГЛАСНО ТКП45-5.09-105-2009? Да все он прекрасно знал и понимал, а для чего он сделал это нетрудно понять из следующих строк дела (из протокола судебного заседания от 14.08.2014г. [ссылка] - Ответы судебного эксперта Петренко А.В. на вопросы представителя истца Крука В.В., л. д. 237-238):

Вот для чего он объявлял облицовочные работы НЕЗАВЕРШЕННЫМИ - это дало ему формальное "право" считать ОБЛИЦОВОЧНЫЕ работы "несуществующими". Он так дословно и заявляет "так как самих этих работ нет". Простите, но если этих работ нет, то на что же тогда наносилась шпаклевка - на воздух? Ведь для того, чтобы было на что наносить шпаклевку, необходимо сначала навесить гипсокартонные листы, а затем только начинать шпаклевочные работы. Это тоже не понятно судебному эксперту Петренко А.В.? Это, во-первых. А во-вторых, уважаемый Александр Вячеславович, как же этих работ нет, если вы сами произвели их исследование и признали их несоответствующими требованиям ТНПА, да еще и абсолютно незаконно посчитали эти некачественно выполненные работы к оплате? Этот вопрос мне особенно хотелось бы задать судебному эксперту Петренко А.В. Интересно, сколько им составлено подобных экспертиз? Откровенное шельмование и ничего более. И на основании его экспертиз выносятся судебные решения...

На практике это вылилось для истца следующим - все без исключения НЕКАЧЕСТВЕННО выполненные гипсокартонные работы были посчитаны к оплате, ровно как и малярные работы, которые также автоматически являются некачественными, поскольку наносились на неровное основание. Иными словами, чтобы присудить истцу оплату НЕКАЧЕСТВЕННО выполненных работ работы есть, а чтобы компенсировать их исправление - работ нет. А если учесть, что в соответствии с п.1 ст. 665 ГК РБ некачественно выполненные работы оплате не подлежат, то ситуация с составленной экспертизой становится совсем уж интересной.

Все вышеизложенные факты вопиющего экспертного произвола многократно доводились до руководства Государственного комитета судебных экспертиз Республики Беларусь, судей из вышестоящих судов, указывалось на колоссальные необоснованные начисления истцу - как обычно, результата ноль. А эксперт Петренко А.В. прекрасно себя чувствует и занимает свою должность и по сей день.

Из протокола судебного заседания от 10.09.2014г. [ссылка] (объяснения представителя ответчика Дашкевича Д.Н., л. д. 311-1):

Таким образом, представитель ответчика Дашкевич Д.Н. четко заявляет, что работы им выполнялись по дизайн-проекту.

Данное обстоятельство подтверждено и приобщенной к делу интернет-перепиской (Исследование специалиста № И-80-08-14 от 08.09.2014г, л. д. 246-1):

В исследовании специалиста № И-92-09-14 от 01.10.2014г. [ссылка] при переписке с составителем дизайн-проекта Екатериной Поливодой, Дашкевич Д.Н. собственноручно заявляет, что "Это не бумажка, а проект." (л. д.361):

В этом же Исследовании через страницу вновь представлены доказательства, что стороны договорились выполнять работы именно по дизайн-проекту (л. д. 362):

Таким образом, в деле собрано достаточно доказательств, что все работы выполнялись по дизайн-проекту, да и было бы странно рассчитывать на иное, ведь данный отнюдь не дешевый документ разрабатывался явно не для того, чтобы его игнорировал подрядчик. В соответствии со ст. 674 ГК РБ качество выполненной подрядчиком работы должно соответствовать условиям договора, в противном случае они являются некачественными, даже если соответствуют требованиям ТНПА. А теперь обратите внимание на фразу из решения судьи Минича А.Н. от 12.09.2014г. [ссылка] (л. д. 325):

Что это вообще означает? Судья Минич А.В. в своем решении на полном серьезе заявляет, что дизайн-проект не содержит объем и содержание работ? А на основании чего тогда подрядчик работы то выполнял? Дизайн-проект, как раз-таки, эти условия и содержит, и если работы выполнялись с отступлением от согласованных сторонами условий - то такие работы являются некачественными. Почитайте еще раз какую цветастую фразу "завернул" судья Минич А.Н. в своем решении: "Поскольку проектно-сметная документация, определяющая объем, стоимость и содержание работ, не составлялась, а предоставленный дизайн-проект этих условий не содержит, при этом этот документ не определяет объем и сроки работ, то при разрешении спора и установлении фактических обстоятельств данный документ во внимание судом принят быть не может".

Уважаемый Алексей Николаевич, а где ссылка на правовые нормы, в соответствии с которыми вы все это утверждаете, и в частности то обстоятельство, что поскольку дизайн-проект не определяет срок работ, то его не нужно "брать во внимание", которые в соответствии со статьями 300 и 305 ГПК РБ вы должны были указать в своем решении? Это типичное @обоснование-фактом. Это, во-первых. А во-вторых, вы серьезно полагаете, что дизайн проект не устанавливает "содержание и объем работ"? А что он тогда по-вашему устанавливает? Но если для вас это важно, и вы действительно полагаете, что дизайн проект (хотя бы из его названия!!!) не является проектно-сметной документацией, то обратите, пожалуйста, внимание на п. 3.3. ТКП 45-1.02-295-2014 «Проектная документация. Состав и содержание», в соответствии с которым дизайн-проект отнесен к составу проектной документации. Но дело даже не в этом - не важно, к какому типу документов отнесен дизайн-проект - важно то, что он содержит условия, на которые договорились стороны, и они не отрицали выполнение работ именно по данному документу, и отклонение от этих условий - прямое отклонение от условий договора. Так что же вы такое пишите в своем решении, уважаемый, Алексей Николаевич?

А теперь обратите внимание на следующую фразу из протокола судебного заседания от 10.09.2014г. [ссылка] (л. д. 313-1):

Из документа следует, что по заявлению истца около 90% работ были выполнены с отступлением от дизайн-проекта. Интересное выносилось решение, не правда ли?

В своем решении от 12.09.2014г. [ссылка] судьи Минича А.Н. дословно указывает "При этом суд приходит к выводу, что у подрядчика имелась реальная возможность устранить выявленные недостатки исходя из окончания срока исполнения обязательств." (л. д. 325):

Позиция судьи Минича А.Н. понятна. А как тогда относиться к нижеприведенным словам представителя ответчика Козлова С.В. на судебном заседании от 14.08.2014 г.? [ссылка] "Мы несколько не успевали по срокам, но истец дал свое согласие на просрочку" (л. д. 235):

На фоне вышеприведенной фразы хотелось бы понять, каким это образом у ответчика имелась возможность исправить все недостатки "из окончательного срока исполнения обязательств", если он не успевал закончить в срок даже оговоренный объем, а на переделку требуется еще и дополнительное время, и явно немалое. Да и как вообще можно делать вывод о сроках, если суд не счел необходимым исследовать скрытые работы (Поддело:1-11), а время на их исправление вполне может многократно превысить время выполнения самих работ?

То обстоятельство, что истец со слов представителя ответчика якобы дал согласие на просрочку, во-первых, не подтверждено материалами дела, а, во-вторых, не освобождает от ответственности за несвоевременное выполнение договорных обязательств, установленной законом. Хотя бы на основании данного факта можно утверждать, что действия суда относительно неначисления неустойки несколько опрометчивы.

В своем решении судья Минич А.В. помимо прочего указывает: "Также убытки, связанные за аренду жилья, не могут служить основанием для удовлетворения иска, поскольку потребитель сам приостановил работы в жилом доме при наличии у подрядчика возможности исправить выявленные недостатки. Кроме того, судом не установлена причинно-следственная связь между наличием этих убытков и действиями подрядчика" (л. д. 326):

Оказывается, суд не смог установить причинно-следственную связь между фактом несвоевременного выполнения работ и необходимостью съема жилья семьей истца. Может быть, в таком случае, сам ответчик поможет суду это сделать? Из исследования специалиста № И-92-09-14 от 01.10.2014г. [ссылка], сообщение Дашкевича Д.Н. от 24.07.2013г. "По срокам просрали те кто внутри и готовы за месяц за квартиру заплатить и видишь как здесь нет необъективных отказов... и где объективные претензии со всем всегда соглашаюсь":

Их документа видно, что Дашкевич Д.Н. признает просрочку выполненных работ и самостоятельно предлагает оплатить жилье за 1 месяц. По всей видимости, с установлением причинно-следственных связей у представителя ответчика дела обстоят несколько лучше, чем у суда.

В Боровлянском же отделе милиции Дашкевич Д.Н. вообще заявил, что он считает работы оконченными (л. д.18-19):

Поэтому даже если бы у ответчика и была физическая возможность завершить работы в срок, то он явно не горел желанием ею воспользоваться, поскольку в одностороннем порядке прекратил исполнение договорных обязательств и покинул объект, что подробно описано в Поддело:1-3. А то, что суд пришел к иному выводу, так этому не удивляйтесь - здесь все решение такое и на основании чего оно выносилось остается полной загадкой.

В соответствии с п. 1 ст. 662 ГК РБ подрядчик несет ответственность за нарушение как начального и конечного, так и промежуточного срока выполнения работ. В соответствии с п. 3 ст. 423 ГК РБ при расторжении договора в судебном порядке договор считается расторгнутым с момента вступления в законную силу решения суда, т. е. с 17.11.2014г. Таким образом, возникший 25.07.2013г. между сторонами конфликт сам по себе не мог служить основанием для прекращения договорных обязательств. Заявления Дашкевича Д.М. о том, что якобы заказчик не дал ему исправить и закончить работы не соответствуют действительности и полностью опровергнуты материалами дела. Истец потребовал расторжения договора лишь через две недели после того, как Дашкевич Д.Н. покинул объект и стало ясно, что возвращаться он не собирается. Так, в своем объяснении в Боровлянском отделе милиции от 25.07.2013г. Дашкевич Д.М. пояснил, что именно он принял решение отказаться от работ по причине их неоплаты со стороны заказчика "Я принял решение, что пока Кудрявцев О.В. не произведет полный расчет за выполненные работы (строительные) перебросить строителей на другой строящийся объект, и с этой целью приехал к строящемуся дому Кудрявцева О.В. и сказал строителям, чтобы они забрали свой инструмент и перемещались на другой строительный объект..." (л. д. 21):

Между тем законных оснований требовать оплаты незавершенных работ у ответчика не было, поскольку в соответствии со ст. 690 ГК РБ работа оплачивается заказчиком после ее окончания. Таким образом, исполнитель не вправе был отказываться от выполнения работ по причине неоплаты, в силу чего ответственность за несвоевременное исполнение и неокончание работ в срок лежит исключительно на нем.

Позиция истца также отражена в деле. Из исследования специалиста № И-80-08-14 от 08.09.2014г. [ссылка] сообщение от 25.06.2013г. "Мы с такими темпами ничего не успеем... уже неделя прошла, а по плитке ни в доме ни на улице ровно ноль. Ландшафтники должны в середине июля сеять газон, к этому времени плитка они сказали уже должна лежать... Если не успеем, то они уходят на другой объект, делай выводы..." (л. д. 247):

Из исследования специалиста № И-92-09-14 от 01.10.2014г. [ссылка] сообщение от 24.07.2013г. "... Лестницу никто не делает, всем все до одного места... А с момента заливки перил и ступеней, лестницу будут еще месяца полтора, а то и два делать... И опять по вашей вине мое заселение еще откладывается на два месяца... а посчитать, это уже получается три месяца... умножаем на 750, получается круглая сумма... да и не в этом дело, я хотел чтоб ребенок еще травку застал, а не снег... если б я знал, что все так будет долго, я б дачу не продавал так быстро.... " (за 1 день до конфликта, л. д. 361):

При этом во время рассмотрения иска истец постоянно придерживался данной позиции, но суды ее не услышали. Из материалов дела видно, что еще за 1 день до конфликта истец настоятельно просил ответчика окончить работы в срок, от оплаты по их завершении не отказывался, подрядчику исполнять свои обязанности не мешал, а на расторжение договора подал только через две недели после того как ответчик бесповоротно покинул объект. Следует также обратить внимание на то, что в соответствии с п. 7 ст. 30 Закона РБ "О защите прав потребителей" бремя доказывания отсутствия вины за просрочку возложена на подрядчика, причем в соответствии с п. 2 ст. 32 Закона на исправление недостатков отводится 14 дней. Никаких доказательств об отсутствии вины ответчика не представлено. При таких обстоятельствах очевидно, что истец имел полное право на исчисление неустойки за нарушение сроков исполнения обязательств. Разумеется, истец имел право и на полную компенсацию за вынужденный съем квартиры и иные выплаты, связанные с несвоевременным исполнением работ ответчиком.

Даже при беглом ознакомлении с материалами дела становится очевидно, что основным принципом всего судебного разбирательства был не принцип состязательности и равноправия сторон, а принцип "презумпции истинности слов Дашкевича Д.Н". Прочитайте внимательно решение суда [ссылка] и сопоставьте его с материала дела и вы легко убедитесь, что ни по одному, вообще ни по одному обстоятельству, на которое бы ни ссылался ответчик, не было предоставлено НИ ОДНОГО реального доказательства. Тем не менее все доводы ответчика безоговорочно принимать судом, при этом практически все доказательства истца откровенно игнорировались.

В частности, ответчиком были заявлены встречные исковые требования об оплате выполненных работ. В соответствии с ч. 1 ст. 179 ГПК РБ "Каждая сторона доказывает факты, на которые ссылается как на основание своих требований или возражений." Таким образом, чтобы что-то требовать от истца, ответчик должен был каким-то образом доказать объем и реальную договорную стоимость выполненных работ. Как он это доказал? Никак - постфактум составленными и односторонне подписанными актами, договорами, сметами и абсолютными заверениями, что они истинные. Показания же судебного эксперта Петренко А.В., столь "счастливо" и "во время" подоспевшие в судебных заседаниях, никоим образом не могли служить доказательством истинности этих документов.

Еще одним существенным моментом является до цинизма неправомерный вывод о том, что якобы истец не дал ответчику окончить работы. Чтобы убедиться в неприкрытой ложности данного утверждения достаточно ознакомиться с Поддело:1-3, в котором четко показано, что инициатором разрыва отношений был именно ответчик, самовольно покинувший объект в ответ на законный отказ истца оплачивать работы до их завершения. Данной позиции придерживался и сам ответчик на протяжении первых 9-ти месяцев, но затем он резко поменял ее на диаметрально противоположную. Можно ли было вообще обращать внимание на "новую" позицию ответчика в такой ситуации, ведь она полностью противоречит собранным ранее доказательствам? Однозначно нет. Тем не менее именно эта "новая" позиция легла в основу решения суда.

Следующий вывод, который сделал суд на основании лишь голословных заявлений ответчика - это возможность исправления работ в отведенный договором срок. В Поддело:1-14 собраны неопровержимые доказательства обратному. И данный явно необъективный вывод суда не столь безобиден, как может показаться на первый взгляд, ведь суммы законных неустоек при взаимоотношениях исполнитель-потребитель являются более чем существенными. И для данного вывода оказалось достаточным голословных заявлений Дашкевича Д.Н.

Многочисленные же доказательства истца судом попросту игнорировались. В частности, истцом была предоставлена согласованная сторонами смета, в которой содержались реально оговоренные объем и стоимость работ. Данный документ был "не замечен" судами, а за основу расчетов взяты односторонне подписанные документы, где ответчик самовольно увеличил стоимость работ в 3-4 раза.

Истцом были предоставлены доказательства тому, что реальная сумма денежных притязаний ответчика на день возникновения конфликта составляла всего 7 700 долларов США - тем не менее суд каким-то образом умудрился "навесить" на истца обязательств в размере более чем в 21 552 долларов США, и это уже за минусом стоимости исправления в 6 713 и переданной за работы суммы в 8 268 долларов США, которую удалось доказать истцу.

Истцом также были предъявлены письменные документы, что за выполненные работы ответчику как минимум было передано 13 015 долларов США, тем не менее и данные столь существенные доказательства были также проигнорированы, а суд признал лишь передачу 8 256 долларов США. Причем ни по одному из вышеприведенных случаев суды не сочли необходимым хоть как-то обосновывать свою позицию.

При таких обстоятельствах можно сделать лишь один вывод - судами в грубейшей форме был нарушен базовый принцип состязательности и равноправия сторон и при столь очевидной однобокости рассмотрения дела о правосудности принятого решения говорить не имеет смысла...